Женщина-женщина…(экспромт)

Я хотела бы быть такой женщиной-женщиной!
Такой томной, загадочнной, коротко стриженой, обязательно бледной-бледной и
губы красить вишневой помадой, чтоб выделялись пунцово, чтобы словно мазок крови
И пусть будет глухой голос, которым непременно нужно
говорить про смерть, предательство, раненую душу, хрупкость отношений,
преходящесть жизни и смертельно прекрасную любовь.
Курить тоненькую сигарку с мундштуком, далеко отставляя руку при выдохе. Напиваться и плакать о несбывшемся.
Читать стихи любимому или любимой, и замирать в молчании, переполнившись
чувством, прижавшись лицом к лицу, обнажившись душой и телом.

Метаться,делать глупости, походя обижать людей, а потом жалеть их, каяться,
плакать, смеяться невпопад, смущаться не к месту. Произносить глупости,
но оставаться интеллектуалкой. Говорить: «бедные люди», и презирать массы
На публике быть язвительной, тонко ироничной, слегка злой и
много циничной, не верить в справедливость, но быть благородной.
Обязательно быть благородной, но горько знать, что мир не ответит тем же,
что нет никаких ангелов, нет сладкой счастливой любви, нет простых
милых отношений, есть лишь боль, одиночество и страсть.
Смеяться так, словно знаю что то, чего не знают другие.
И умереть молодой, чтоб лежать в гробу красивой-красивой как ангел,
наконец в белом платье, преисполнившись нежности и спокойствия, и чтоб
все говорили подходя к гробу: «Боже, какая красивая!» А еще: » Какая яркая и трагическая жизнь.

А еще я хотела бы быть такой женщиной-женщиной.
Чтоб белые волосы разлетались при ходьбе и длинные сережки и круглые красивые бусики.
Чтобы пугаясь прижимать руки к лицу и взвизгивать.
И чтоб вокруг всегда много мужчин и восхищения, и заботы и нежности,
а потом обязательно муж на всю жизнь, самый лучший, долго меня
добивавшийся и свернувший ради меня горы.
И чтобы не надо ничего делать сложного и героического, надо просто быть и еще наверно верить
в своего в мужчину как в Бога и смотреть на него с придыханием.
И чтоб всегда легко и весело, а если что, то поплакать тихонько и погрустить
светлой грустью и подумать «ну надо же!» или, «Как же так?» или что то
еще незатейливое, и забыть сразу.
И вообще не понимать, ну вот и прямо совсем-совсем не понимать, искренне не понимать в чем проблема
вообще и так и говорить при случае: «А в чем проблема то?
И чтобы всем рядом становилось легко и весело и все думали
на меня: «блондинка», а я бы не обижалась, а встряхивала волосами
и смеялась, и не надо ничего изображать и быть умной и еще какой то такой
И мужа звать «мусечка» и «зая», а он чтобы звал «котенок»
или «масянчик» и родить ему детей, красивых как ангелочки и целовать их
в пухлые щечки и хвалить их няню, говорить: «она хорошая, посмотри, мне
кажется она их любит, а это же главное, а то, что второго высшего нет,
ну и ладно, главное же любит, правда?»
И дарить мужу на день Валентина сердечки, а в письма подругам вставлять розочки.
И прожить веселую, легкую жихнь и умереть доброй милой бабулей, и чтоб
рядом много внуков и дети чтобы поплакали и сказали своим детям:
«Светлая душа была у нашей бабушки» и еще «Бубулечка теперь на небесах»

А еще я хотела бы быть такой женщиной-женщиной!
Гонять на моцике и слушать рок-н-ролл. Встряхивать волосами снимая
мотоциклетный шлем и носить то, в чем удобно, ругаться матом когда хочется
Не признавать авторитетов и быть своенравной. Устраивать скандалы своему дружку в коже и вечно отвоевывать свою свободу.
Побыть в разны времена стилягой, панком, хиппи, готом, антифашистом…
Слушать рок и ностальгировать на «пласты», – старые винилове пластинки группы «Doors» или «Deep Purple».
Быть гордой и не признавать законы социума, никогда не мыть посуду и презирать домашних куриц.
Никогда не разговаривать о шмотках, разве что восхищаться мотоциклами или
сдержанно хвалить по настоящему достойные вещи, те, которые с душой.
Быть снаружи рубаха-парнем а в душе страстной, мечущейся женщиной, которой
вечно не хватает любви и не хватит уже никогда, потому что в душе
этой – дыры, проделанные жизнью давным-давно, сто лет назад.
Никогда
не сдаваться и не показывать боли, ну разве что самым близким,
смеяться, жить отчаянно, наотмашь, не жалеть и не беречь себя.
И умереть еще совсем не старой, но немало пожившей, и строго настрого
приказать всем про свои похороны, – чтоб играл джаз и рок-н-ролл и всем
было весело и меня вспоминали с шутками и разными смешными историями,
а не ныли и не размазывали сопли.

А еще я хотела бы быть такой женщиной-женщиной!
Такой великой и с огромной душой. И совсем не принадлежать себе, потому что
ведь в мире так много страданий и надо успеть облегчить жизнь как можно
большего количества людей.
И жить в самоотверженном служении,
отдавая себя всю без остатка людям, служа им, прощая их всех до
единого, даже самых злостных злодеев.
Перевязывать раны или учить детей.
Быть милосердной, мудрой и заботливой, для всех мамой и сестрой.
Иногда плакать по ночам от одиночества, и любить себя такую, плачущую.
Мудро улыбаться и чувствовать себя по утрам абсолютно счастливой, и понимать, что у меня всего достаточно.
Умереть совсем старой с улыбкой на губах и теплом в груди и оставить после себя много любви в сердцах.

А еще я хотела бы быть такой женщиной-женщиной!
Очень ехидной и страшно язвительной, с хриплым голосом.
И при этом невообразимо талантливой, чтобы всем приходилось меня терпеть.
Чтоб моего языка боялись и восхищались мной за безмерно тонкий ироничный юмор и ненавидели за мою вседозволенность.
А когда бы я играла или пела или что то еще делала прекрасное, чтобы
замирали и плакали и думали «Бог мой, как это прекрасно, как необыкновенно» и влюблялись в меня и обещали никогда больше не ненавидеть, но никогда не сдерживали обещания.
И мучиться от одиночества, но не подавать виду и быть несчастной, но свободной.
Чтобы ругаться матом, иногда изысканно, иногда грубо, но всегда к месту.
Уметь шутить остро и актуально и не лезть за словом в карман никогда .
Быть бы интеллектуалкой, но снисходительно относиться к дурочкам, иногда вовсе не замечая их.
И плакать ночами и стать необыкновенно циничной, но не разучиться любить.
И мужчины чтоб влюблялись в меня совершенно безумно, но не женились, потому что страшно даже подойти.
И умереть совершенно одинокой, но на похороны чтобы пришли огромные толпы
людей и все газеты писали бы только об этом и люди говорили: «Ах, как жаль,
такой талантливый человек, такой кусок моего сердца она унесла с собой».

А еще я хотела бы быть такой женщиной-женщиной! Такой долбанутой на всю голову и чтоб все говорили: «вот дуреха» и пожимали плечами.
Чтобы носить драные джинсы и гряные кеды и утверждать, что это бомж-стайл и что это сейчас самое актуальное.
Пережить трагедию, выйти из ситуации победителем, с кучей уроков, которые никогда никому не пригодятся.
Везде опаздывать, все забывать и терять и долго-долго искать в сумке ключи, тихо матерясь при этом.
Стесняться слова «духовность», потому что ведь это так пафосно, но втайне думать о себе как о высокодуховном человеке.
Не вылазить из Индии и утверждать, что там мысль материальнее чем в других
местах, и в конце концов уехать совсем, подарив подругам свои шубы,
подумав «а, это все привязанности, я теперь от них свободна», а потом
вернуться обратно, рассказывая всем, что мое предназначение можно
реализовать лишь тут, в грязной холодной Москве.
Найти себе друга с дредами и тусоваться с ним, курить траву и медитировать, но бросить
его, потому что это все неправда, иллюзия.
Долго метаться и страдать от отсутствия взаимности и непонимания своих устремлений.
Найти наконец себе нового друга, такого насквозь земного, выйти за него
замуж, потому что ведь он живет так честно, без всяких там измышлений и
псевдопоисков, а потом выжирать ему мозг и страдать от того, что он
такой грубый и невежественный, совсем не накапливает в себе тонкие
энергии и не хочет во время секса выходить в космос, удовлетворяясь
сполна лишь плотским удовольствием.
Кричать: «мы совсем разные, ты меня не понимаешь и не поддерживаешь в моих стремлениях», но никуда
от него не уходить, потому что «это любовь и наверно кармическая связь».
Родить ребенка, а еще одного усыновить: «чтобы у малыша была мама» и таскаться
с ними по ритритам и горнолыжным курортам, мечтая вырастить их свободными
И утончаться душой в медитации и соединяться с
космосом и плакать от того как красиво светятся огни на дорогах, – туда
белые, обратно красные, а люди такие все хорошие и больно делают не от
злости, а просто не знают как лучше.
И не умереть совсем никогда, а уйти в самадхи, достигнув высшей степени реализации.